Ранившую насильника ножом московскую художницу полностью оправдали

Столько мытарств и денег (да-да, больших денег) из-за самообороны жертвы, которую едва не изнасиловали. Ее рассказ стоит послушать. И что-то менять в законодательстве.

Уголовное дело в отношении московской художницы Дарьи Агений, которая защитила себя от насильника, наконец-то полностью прекращено. В 2018 году 19-летняя девушка сопровождала детей в лагерь в Туапсе. Вечером решила сходить в магазин, в темном переулке ее прижал мужчина. Дарья достала старый ржавый нож для заточки карандашей (она же художница) и нанесла несколько ударов. Спастись от насильника девушка смогла, но он подал на неё в суд. История полностью рассказана Дарьей и подтверждена полиграфом.



Агений обвинили в причинении тяжкого вреда здоровью и попытке убийства, ей угрожало 10 лет тюрьмы. Насильник был доволен.

В прошлом, 2019, году обвинение смягчили на «превышение необходимой самообороны». Тогда ей грозило уже не десять лет, а 1 год.

И в 2020 адвокаты наконец добились полного прекращения уголовного преследования.

Следователям и на суде девушка рассказывала: "Было где-то одиннадцать-полдвенадцатого ночи. Я искала круглосуточный магазин и уже отчаялась, но вдруг увидела троих ребят моего возраста. Их вид вызвал у меня доверие, поэтому я подошла к ним. Они проводили меня до круглосуточного магазина. Мы мило беседовали, я купила всё, что нужно. После этого они проводили меня туда, где я их встретила, предложили проводить до дверей хостела, но я отказалась — не хотелось их напрягать, тем более что к ним подошли знакомые. Мне оставалось пройти метров пятьсот — нужно было подняться в горку по улице, и я была бы у цели. Подниматься было сложно: в сумке двухлитровая бутылка воды, я с пяти утра на ногах, целый день ходила, купалась, обгорела и очень устала. В какой-то момент я почувствовала, что кто-то за мной идёт, обернулась и увидела мужчину. Сначала я особо не переживала: ну идёт и идёт. Но когда я увидела, что он идёт именно за мной, ускорил шаг и начал меня догонять, мне стало страшно. Поравнявшись со мной, он стал задавать вопросы: откуда я, почему одна, такая красивая, не боюсь ли ходить ночью по городу, куда я иду. Он был очень пьян. Я отвечала, что иду в хостел, он недалеко. Мужчина предлагал проводить меня, я отказывалась. Вежливо отвечала, что мне не нужны помощь и сопровождение, я сама прекрасно дойду, а ему, наверное, тоже нужно домой. Но на него это не действовало. Ещё он постоянно на меня наваливался — может, из-за того, что был очень пьян. Он пытался схватить меня — за руку, за плечо. Я отходила, пыталась ускорить шаг, но это было сложно, потому что я была уставшая. Ещё когда он меня догнал, я начала искать в сумке ножичек — я ношу его в пенале, чтобы точить карандаши. Я очень боязливая, поэтому положила его в правую руку, под телефон. Я понимала, что до хостела пара минут и скоро я буду в безопасности. Но потом немного замешкалась: по дороге к хостелу был дом, который можно было обойти с разных сторон. Я пыталась понять, куда мне, а мужчина сказал: «Я местный, я знаю, куда вам идти!» — и показал направо. Позже мы с адвокатом посмотрели, куда он предлагал пойти — это оказались гаражи, стоящие буквой С, такой тупик. Я пошла другим путём, мужчина всё ещё шёл со мной. Позади дома, который я пыталась обойти, была то ли стена, то ли забор, не помню — мужчина очень резко прижал меня к ней. Некоторые подробности трудно вспоминать. Он схватил меня сзади, от испуга я начала громко кричать. Вокруг были жилые дома, и я надеялась, что кто-нибудь услышит, выглянет из окна, выйдет, поможет мне — но этого не произошло. Сейчас я вспоминаю это, и мне очень грустно и неприятно — я уверена, что многие слышали, как я кричала, но решили остаться в стороне. Тогда мужчина заткнул мне рот рукой. Я пыталась его кусать, поняла, что кричать бесполезно — никто не выйдет — и это только отнимает силы. У меня была свободна правая рука, и я старалась отбиться телефоном, под которым был ножичек. Мужчина был сзади, и я пыталась ударить его по голове — но это не помогало, он меня не отпускал. Я не понимала, что делать, не могла вырваться и начала паниковать. Но тут он нагнул меня, и у меня освободилась вторая, левая рука. Появилась возможность открыть складной ножичек — он старый и немного ржавый, это отняло много времени. Я выпрямилась и стала отмахиваться ножом — правой рукой через левый бок. Моменты удара я помню плохо — восстанавливаю их по тому, что было до и после, но самого этого момента у меня в памяти нет. Мой адвокат и медики говорят, что это из-за состояния аффекта. Уже потом, с помощью следователей, мы узнали, что я всё-таки по нему попала. Было два ножевых ранения, следствие подтвердило, что удары нанесены моим ножом. Мне приходилось долго отмахиваться, он меня не отпускал, но в какой-то момент всё-таки ушёл. Я не видела, куда именно, но слышала шаги".

"Во всех бумагах написано, что я «нападающая», а мужчина — «жертва», - рассказывала художница. - Это так странно. Потом нас отпустили под подписку о невыезде в Москву, но мы каждый раз летаем в Туапсе при первой необходимости. Оказалось, что всё очень дорого — видимо, каждому нужно иметь в запасе миллион, чтобы при неудачной самообороне не сесть в тюрьму. Я трачу деньги на адвоката, перелёты (мы покупаем билеты день в день, и это стоит огромных денег), жильё. Я проходила полиграф, который стоил, кажется, сорок тысяч рублей. И я трачу такие деньги просто потому, что какой-то урод пытался меня изнасиловать".

Справиться с этой ситуацией девушке до сих пор помогает психолог, которого она оплачивает тоже сама. Агений в таком состоянии, что даже не собирается пытаться наказать насильника: «Я хорошо подумала, и поняла, что не готова. У меня нет сил, денег, времени. И я понимаю, что шанс наказать насильника очень маленький. То, что я грубо говоря на свободе, это вообще единственный случай, когда с доказательствами, с ножевыми ранениями человека отпускают и дело закрывают. Это великая удача и я не готова рисковать своей свободой, чтобы добиться справедливости».

@rovegosteb - https://t.me/rovegosteb/2223