Фото: Shamil Zhumatov / Reuters

— Что могло произойти, и насколько серьезна сложившаяся ситуация?

— В истории нашей космонавтики это второй случай. Первый раз похожий инцидент произошел в 1975 году с экипажем Лебедева и Макарова, которые тогда сели на Алтае. Это была очень жуткая ситуация, потому что там перегрузки были более 20 единиц.

То, что произошло сегодня, конечно, экстраординарный случай.

Именно в такой ситуации и теряют экипаж либо на старте, либо при посадке. Но, к счастью, сейчас члены экипажа живы.

— Информагентства сообщают, что авария произошла на 119-й секунде при отделении боковых блоков первой ступени от центрального блока второй ступени. О чем это может говорить?

— Можно предполагать некое нарушение устойчивости ракеты, потому что блоки должны отделяться синхронно, определенным образом, не нарушая ориентацию ракеты, не нанося какие-то возмущения. Здесь, очевидно, этого не произошло. Может быть, один блок отделился не так, как надо, может быть, не отделился совсем и так далее. И, в общем-то, ракета потеряла устойчивость, и сработала система аварийного спасения. Слава богу, что эта система есть и еще раз показала свою надежность. Она у нас срабатывает уже третий раз, потому что был еще случай пожара на стартовом комплексе, когда она просто вытащила космонавтов в последнюю секунду до взрыва ракеты.

— На какой высоте на 119-й секунде полета приблизительно находилась ракета? С какой высоты происходило отделение спасательной капсулы?

— Навскидку это, наверное, где-то 60 км. Здесь важна не высота, здесь важна скорость, потому что перегрузки определяет уже набранная ракетой скорость. И космонавты, естественно, при приземлении испытывали большие перегрузки, нежели при штатной посадке, потому что ракета уже набрала соответствующую скорость, и ее пришлось гасить

Я хочу еще добавить — у меня была инсайдерская информация, которую я раньше нигде не публиковал, о нарушении техники безопасности при подготовке ракеты к пуску уже на Байконуре. Там это все касалось, в общем, других систем, которые здесь сработали нормально, но, тем не менее, к сожалению, такие вещи случаются именно потому, что в отрасли во многом упала культура производства.

Мои знакомые, однокашники, с которыми мы вместе учились, общались, и которые работают на Байконуре, занимаются подготовкой полетов, рассказывают, что по сравнению с советским уровнем, конечно, там все очень неблагополучно. Поэтому здесь надо, конечно, начинать с азов, подготовки и так далее. Кстати, они работают на другой системе, которая сработала, я так понимаю, нормально. Судя по всему, здесь вопрос по двигателям, поэтому сейчас самое главное — люди живы.

Теперь пусть разбираются комиссии и специалисты. Сейчас единственное, что можно сказать, что график полетов будет сдвинут, потому что это случилось уже на пилотируемом пуске. Это значит, что сейчас у нас будут сдвинуты не только пилотируемые пуски на какое-то время, но, соответственно, и прочее, где используются аналогичные ракеты.

— Насколько, с вашей точки зрения, может этот график сейчас сдвинуться?

— Сложно говорить. Если мы возьмем историю, допустим, американских Challenger, то там речь шла и о сроках в полтора года. Если мы возьмем гибель наших космонавтов на «Союзе-11» в 1971 году, то тогда график тоже сдвинулся больше чем на год. Но здесь этого не будет, потому что люди летают.

В крайнем случае, если ситуация затянется, то просто те космонавты, астронавты, которые сейчас находятся на орбите, могут вернуться на имеющихся у них пристыкованных «Союзах». Но для этого тогда придется консервировать станцию, чего, конечно, делать бы не хотелось, потому что это очень сложная процедура.

— Насколько я помню, доставку грузов, именно грузов на МКС, в том числе совершают и американские корабли Dragon.

—Да, и Dragon, и японцы летают. Но все равно, как бы там ни было, экипаж доставляется и возвращается на наших «Союзах». И сейчас, соответственно, имеющийся экипаж располагает дырявым «Союзом», это один из кораблей на МКС. То есть я надеюсь, что разберутся достаточно быстро, потому что проблема — либо в системе управления, либо в двигателях, либо в процессе разделения. Но процесс разделения — такое у нас происходит впервые.

— Это ЧП повлияет каким-то образом на дальнейшее сотрудничество России с американцами по доставке американских астронавтов на МКС? Не будет ли это сигналом для NASA, что нужно отказываться от партнерства с Россией?

— Вот именно этот случай, полагаю, никакого влияния на наше сотрудничество с американцами в краткосрочной, долгосрочной перспективе не окажет, потому что это техника. Я не думаю, что это будет достаточно критичным, потому что фактически им просто сейчас не на чем летать до конца следующего года.

Петр Косенко