На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

А. Левинтов. География деятельности (на винном материале)

"Если моя теория не шокировала вас,

то значит вы в ней ничего не поняли"

Нильс Бор

Интуитивно понимается, что деятельность описывается исторически, поскольку имеет ход развития (совершенствования, усложнения, упрощения и тому подобное). Более того, она может быть культурно окрашенной – такая деятельность профессиональна, освящена традицией, обычаями, логикой, нравственностью, мифами, авторитетами, системой табу и запретов и т.д. Но сказать что-либо априорное о географии деятельности, несмотря на то, что она безусловно организована пространственно и деятельностное пространство неоднородно (что и служит основанием для попытки географического взгляда на деятельность), практически ничего невозможно, хотя бы до тех пор, пока нет более или менее внятного представления о том, что есть деятельность.

К понятию деятельности

На наш взгляд, деятельность – устойчивая совокупность действий, процессов, позиций, обеспечивающих жизнь людей, а не материала. Такое понимание обеспечивает деятельности осмысленность или осмысляемость, с одной стороны, и существование исторически продолжительное время независимо от людей – с другой. Деятельность может быть: трудовой, производственной, образовательной, педагогической, творческой, рекреативной, воспроизводственной (репродуктивной), служебной, праздной, ритуальной, политической – и так далее вослед за устойчивыми занятиями людей.

Деятельность выводит нас из каузального мира, мира причин и следствий, в телеологический мир. Мы перестаем задавать вопросы «почему?» и переходим к «зачем?». Более того, в подавляющем большинстве случаев мы даже вопросы о цели перестаем задавать, либо переводим эти вопросы на другой уровень.

Здесь необходимо сделать небольшой исторический экскурс.

Лютеране, встав на путь призвания (Beruf) и приняв на себя мирскую аскезу трудолюбия (industria), вопрос «зачем?» перевели в духовную сферу – «ради спасения души». Жизнь и деятельность (в английском языке activity  одновременно означает и жизнь и деятельность) приобрели новые смыслы, не материальные и не предметные, но духовные. Time is money (Б. Франклин) – трудись, и со временем станешь богатым, у Бога, спасешься.

Эта формула (time is money) сыграла злую шутку не только с протестантами.

Усложнение производственной деятельности привело к тому, что она стала дробиться на строго определенные и в строгой последовательности одна за другой процедуры и операции, выполняемые разными людьми – возникли технологии. И мы утратили ответственность за законченный продукт: каждый отвечает за правильность и точность своих действий на своей позиции в технологическом ряду. И уж, конечно, пропала всякая целесообразность производственной деятельности как об идеальном представлении продукта (результата) деятельности. Если в раннерыночной экономике производилось то, что можно продать, то теперь продается то, что производится: рекламными усилиями утерян приоритет потребителя (и марка спроса) – и мы покупаем не то, что соответствует нашему образу жизни, а то, что нам навязывает производитель (то есть мы сами) с помощью рекламы и навязываемого нам, потребителям, нами, производителями, образа жизни.   

Но дело не только в утрате рыночного механизма ценообразования: потеряв целевое и целостное представление о конечном продукте, мы все получили новое измерение своей деятельности – время. И вопросы «почему и зачем я работаю 40 часов в неделю?» потеряли всякую осмысленность. Деятельность перестала быть трудовой (ориентированной на продукт или результат, а, стало быть, целенаправленной) и превратилась в служебную, измеряемую часами занятости. Там, где господствовала протестантская этика, еще сохранились остатки индустриального мироощущения и осмысленность деятельности, в других же складках европейской цивилизации, например, в православных и католических странах, смыслы давно замещены символами, декорациями и имитациями: «если вы думаете, что вы мне платите, то считайте, что я вам работаю».   

Основателем деятельностного подхода и первым, кто дал понятие деятельности, принято считать Людвига фон Мизеса. Представитель Венской экономической школы, учитель и соратник Ф. фон Хайека, сторонник либерализма в экономике, Л. фон Мизес [10, 14] попытался представить деятельность как совокупность ценностей: свобода, труд и разум.

В отечественной науке и философии присутствуют две теории деятельности.

Психологическая теория деятельности выросла в противовес наивной идеи раннего отечественного марксизма-ленинизма «мысли – из того же, из чего и вещи», а тут еще Павлов со своими собаками.... В ее предыстории – довольно мрачная (для психологов – светлая) фигура Гурджиева, а в основании – школа Выготского-Леонтьева-Лурии [1,2.7,8], на базе которой уже в послевоенное время развернулись работы Гальперина, Давыдова, Эльконина-старшего, Ильясова [3,4,5,6, 13]. Согласно этой теории, сознание и мышление – не элементы трудовой деятельности, возникающие в мозгу человека как сложной нейро-химической лаборатории и определяющие поведение и действия человека, а собственно деятельность. Теория деятельности, рассматривающая личность в контексте порождения, функционирования и структуры психического отражения в процессах деятельности, разработана в трудах Леонтьева. Личность выступает как иерархия деятельностей, в которые она включена.

Взаимно превращающимися единицами деятельности при этом  считаются:

потребность

мотив

цель

условия

действия

операции.

В противопоставлении научной (психологической) теории, центрированной на человека и его психику, возникла методологическая теория деятельности (Г.П. Щедровицкий [11,12], В.А. Лефевр [9] и вся традиция Московского Методологического Кружка), достаточно плодотворная, с географической точки зрения. Остановимся на ней поподробней.

Если первая промышленная революция, начиная с периода Возрождения, вызвала к жизни и развитию естественные, физико-математические и технические науки, то вторая промышленная революция 20 в. выдвигает на передний план, в качестве одного из важнейших объектов изучения, деятельность. Здесь достаточно упомянуть теорию операций, системотехнику, инженерную психологию, или эргономику, более мощное развитие конкретной социологии, анализирующей взаимоотношения людей в деятельности и т.д. Стоит отметить работы польского ученого Котарбинского, выполненные в конце 20-х годов 20 в. и его попытку построить теорию праксеологии, или теорию направленной человеческой деятельности. Разработки ведутся также в США.

Тем не менее, проблема далека от решения. «Мы не только не знаем, что такое деятельность, но также не знаем, как это узнать. Дело здесь не в том, что мы не применили какую-то сумму операций, уже известных нам, не вложили некоторый труд и не выяснили, что это такое. Дело в том, что у нас, по-видимому, нет необходимых средств и процедур, нет того аппарата понятий и методов анализа, с помощью которого это можно было бы выяснить» [12].

Первое предположение: деятельность есть процесс, а, следовательно, она может быть разложена на мелкие процедуры и операции, но сделать это невозможно в связи с различием процесса и результата деятельности. Кроме того, в этом случае непонятно, кто и что является носителем деятельности: кто и что делает вино? И надо ли включать в число деятелей того, кто вообще придумал когда-то вино? Назвать субъекта виноделия нельзя, потому что их много и многие из них – неизвестны. Оказывается, что те знания и действия, с помощью которых мы работаем сегодня, есть продукт не нашего взаимодействия, а продукт взаимодействия всего человечества, т.е. всех предшествующих поколений. Оказывается, что для того, чтобы понять характер деятельности современного индивида, нужно брать всю историю человечества или, во всяком случае, приходится выдумать какой-то трюк, чтобы объяснить эту историю.

Проблемой единицы, согласно Г.П. Щедровицкому, является весь универсум деятельности, что делает эту единицу и эту категорию совершенно неоперабельной.

По мнению Г.П. Щедровицкого таким субъектом деятельности является мышление: «не человек осуществляет мышление, а мышление использует человека как агента. Когда мы говорим о деятельности, то вряд ли имеет смысл апеллировать к ее отдельным носителям. Бессмысленно искать законы этой деятельности, скажем, в физиологическом устройстве отдельного индивида. Сама деятельность является как бы особой субстанцией, которая развертывается по своим внутренним имманентным законам. Это — поток, который передается от одного поколения к другому. Поколения рождаются и умирают, а деятельность протекает через них, и она во многом независима от своего материального биологического субстрата» [12]. Более развернуто это разработано В.А. Лефевром в работе [9].

Если деятельность – не процесс, то деятельность есть структура, содержащая неоднородные элементы: каждый из этих элементов находится еще, кроме того, в процессе своего собственного движения, развития и функционирования. Если я правильно понял Г.П. Щедровицкого, то основным ресурсом деятельности является сама деятельность, как и основным ресурсом мышления является само мышление. И обеспечение этого ресурсного обеспечения – в рефлексии: «Механизм как бы непрерывного снятия процессов, которые были уже реализованы, переведения реализованных процедур в набор средств и методов есть фактически один из основных и важнейших механизмов развития нашей мыслительной деятельности и деятельности вообще. Оказывается, что анализ уже совершенной деятельности меняет материал и механизм развития деятельности. На этом, в частности, основано, умение не только прогнозировать деятельность, но и управлять ею, задавая новые целевые установки и вообще меняя траекторию ее движения» [12].

Границы деятельности 

Производственная деятельность всегда вторична: чтобы возникло виноделие, сначала должно было появиться винопитие (кто-то когда-то случайно хлебнул сок заквасившихся ягод винограда, ему это пришлось по кайфу, он подсмотрел естественный процесс брожения и только затем  попытался придать естественному процессу превращения характер искусственного процесса преобразования). Это означает: все попытки географов понять законы размещения производств и производительных сил бессмысленны, если исходят из первичности производственных процессов и особенностей разделения труда, а не всей деятельностной совокупности.

На материале того же вина мы видим: чем конкретней и мельче  нива винной деятельности (небольшой виноградник, винарня на нем, винный погребок, винный бутик, клубная торговля вином), тем выше (глубже) включенность деятеля в эту деятельность, тем выше его заинтересованность и ответственность, тем понятней мотивы его деятельности и действий.

Мир деятельностей фрагментарен и диффузен: винная деятельность включает в себя и тарное производство, и торговлю не только бочками, но и использованными бочками (висковые винокурни Шотландии, Англии и Ирландии скупают у производителей вин их бочки, потому что те не только крепят и дубят виски, но и придают им винные компоненты вкуса и букета), и пробковое, и стекольное (тут дело зашло уже очень далеко: стеклодувы выпускают бокалы особой формы и емкости для каждого сорта вина: шабли, шардонэ, рислинга, мерло, совиньона, шираза и так далее, завтра появятся бокалы для утреннего, дневного, вечернего и ночного винопития, для леворуких, праворуких и вовсе безруких, мужские и женские, для разных возрастов вина и пьющих вино. Форма бутылки стала неотъемлемой и легко узнаваемой частью винного бренда: круглые бутылки франкфуртских вин узнаются сразу и издалека.  Это интервенция стекольной деятельности в винную или винной в стекольную?

Да, финансовая (банковская) деятельность буквально пронизывает все остальные деятельности, но барон Ротшильд – это сегодня винный бренд. В американской пиццерии без компьютерной сети невозможно даже принять заказ на пиццу, не то, что изготовить ее, но основные потребители пиццы в рабочее время – IT-ишники и программеры: это пицца-деятельность вторгается в hi-tec-деятельность или hi-tec-деятельность оккупирует пицца-деятельность?

В сочинении вина участвуют многие: почвы, подземные воды, солнце, экспозиция и освещенность склона, виноградарь, дожди и погоды, Бог, винодел, бочка, дизайнер этикетажа, подвальная плесень, тайны и легенды подвалов, школы сомелье, бондарь, стеклодув – но все они почти ничего не значат без того, кто пьёт это вино. Он – самая удаленная от деятельностных границ позиция.

Привычные географам границы, проводимые по территориям и акваториям, относительно деятельностей бессмысленны: компоненты коктейля известны, но попробуйте их восстановить после шейкера!

Так как всё: позиции, процессы, связи внутри и между деятельностями – непрерывно переходит, перетекает одно в другие, то границы формируются за счет их рефлексивного удержания и понимания. Такие границы на карту не положишь, но именно они – границы, контактные, диффузные и весьма подвижные.

Другим типом границ, более географичным, является плотность, густота деятельностей: там, где деятельности затихают либо вовсе отсутствуют, проходят границы бездействия или слабых действий, границы запустения. В этом смысле более, чем на 80% Россия – пограничные пространства, разрывающие взаимодействия, целостность страны и управляемость государством. Сегодняшняя Россия, даже в наиболее развитых своих районах – опустыненная залежь, необъятное пограничье, ничейное и никому ненужное безделье.

Граница между пивной и винной Европой проходит, помимо других мест, по Моравии (Брно-Оломоуц), где и пиво – дрянь, и вино – дрянь, шедевр этой пограничности – бурчак, нечто вроде виноградного кваса, а местные жители потребляют и то и другое, бурчак же просто хлещут. Более контрастна граница пивной и винной Европы в Токайской долине: южная, венгерская часть долины – один из шедевров вина (слоган токайских вин: «токай – вино королей и король вин»), а северная, словацкая – район пивного шовинизма, где, после получения Словакией независимости, виноградники были вырублены и земли засажены хмелем.

 

Деятельность и места

Понимание деятельности как универсума, погруженного в пространственно-временной континуум [11,12], а потому и независимого от пространства и времени, увы, ничего не дает географу, привыкшему мыслить и оперировать территориальными, пространственными различиями.

Деятельность оставляет на земле следы, которые называются местами. Разумеется, не вся Земля состоит из мест – мы имеем огромные пустоты, деятельностные (хозяйственные, экономические и т.п.) пустыни, иногда лишь оснащенные декорациями деятельности.

Вот эти-то следы и являются объектами географии деятельности. Только логика такой географии противоположна традиционной географии.

В традиционной географии мы всегда начинаем с некоторых естественных обстоятельств: природы, ландшафтов, геологии, рельефа, климата, полезных ископаемых и т.п. как ресурсов, факторов и условий (говоря грамматически, причин и обстоятельств действий и деятельности), а в деятельностной географии «причины» лежат не в природе, а в самой деятельности.

В качестве примера:

Европейские семьи привели к необходимости выращивания хлопка в Индии и Пакистане.

В конце 18 века демографическая ситуация в английских и французских городах состояла в том, что численность населения этих городов быстро росла. Это потребовало отказа от индивидуального пошива одежды и перехода к массовому пошиву. Так появилась швейная машинка и размеры одежды вместо индивидуальных мерок. Чтобы ускорить смену одежды и тем самым интенсифицировать ее производство была придумана мода: люди меняли одежду не по мере ее ветшания, а по мере распространения новой моды. Понятно, что кутюрье и швейное производство в своем размещении ориентировались прежде всего на женщин и как на швеях и как на последовательницах моды.

Массовый пошив одежды потребовал отказа от домоткачества и перехода на массовое производство тканей. Так возникли ткацкий станок и ткацкие мануфактуры, на которых работали мужчины (Манчестер, Лион, Лодзь и другие текстильные центры). Для массового производства тканей потребовалось новое волокнистое сырье. Им оказался хлопок, выращивание которого в Европе крайне ограничено.

То же самое и в то же время происходило в США, где швейная и текстильная промышленность Новой Англии породила хлопковые плантации в Техасе и соседних с ним штатах.

Другой, «винный» пример.

В той же логике, жители прохладной Англии, вечно воевавшей с Францией и нуждаясь в крепком алкоголе и креплёных винах, стали «причиной» развития производства портвейнов в районе Порто, мадеры на о. Мадейра, хересов и шерри бренди в Херес-де-ла-Фронтера – за Пиренеями.

Вина Португалии  ядовито-прекрасны, вкрадчивы и коварны – для европейцев. Потому что Португалия уже давно, с 15 века, со времен Генриха Мореплавателя, мыслит себя не европейской, а океанической страной, а на Европу смотрит точно по местной поговорке: «Из Испании – ни жены, ни ветра» (для португальцев Европа – это Испания, а что там за Испанией? – туман неведомости, как долгое время для русских были Китай, Индия, Япония и Лилипутия).

Вина Испании выразительны, как выразительны испанские небеса и страсти, французские вина – вина любви, прихотливой и изнеженной, итальянские вина просты, очевидны и прямолинейны, как латынь.

Сильнейшая зависимость винной деятельности к полюбившимся ей местам – ресурс бурно развивающегося винного туризма. Винные поезда мотаются по калифорнийским долинам Напы и Сономы севернее Сан-Франциско, существуют специальные винные туры по винным долинам Франции, по Андалусии, долине реки Дору (Порто, Португалия), Тоскане, Пьемонту, Венето и Венето-Фриули, по другим винным провинциям Италии и т.д.

Если следовать логике методологической теории деятельности, то деятельность разворачивает самую себя в «приглянувшихся» ей местах и втягивает в себя людей, скорее как акторов, но не субъектов деятельности. Это значит: всякого рода попытки размещения насильственным путем, например, в рамках плановой «экономики», к тому же не всей деятельности, а только производственной, обрекают объекты размещения на неестественное или противоестественное существование и бесполезность. Как писал еще в 1927 году Л. фон Мизес [10], социализм невозможен, потому что неразумен. Что мы блистательно и доказали.

  Использованная литература

1.Выготский Л. С.  – Мышление и речь. — М., 1934.— 324 с.

2.Выготский Л. С. – Сознание как проблема психологии поведения. — В кн. Психология и марксизм / Под ред. К. Н. Корнилова. М.: Л., 1925, с. 175—198.

 3.Гальперин П. Я.  – Введение к статье Л. С. Выготского «Спиноза н его учение о страстях в свете современной психоневрологии». — Вопросы философии, 1970, № 6, с. 119—120.

4.Давыдов В. В.  – Категория деятельности и психического отражения в теории А. Н. Леонтьева. — Вестник МГУ (Психология), 1979, № 4, с. 25—41.

5.Давыдов В. В., Радзиховский Л. А.  – Теория Л.С. Выготского и деятельностный подход в психологии http://www.voppsy.ru/issues/1980/806/806048.htm

6.Ильясов И.И. – Структура процесса учения. М., 1986.

7.Леонтьев А. Н.  – Деятельность. Сознание. Личность. — М., 1975. — 304 с.

8.Леонтьев А. Н., Лурия А. Р. – Психологические воззрения Л. С. Выготского. — В кн.: Выготский Л. С. Избранные психологические исследования. М., 1956, с. 4—36.

9.Лефевр В.А. – Что такое одушевленность? М., Когито-Центр, 2013, 125 с.

10.Мизес фон Л. – Либерализм. М., Социум, 2007.  

11.Щедровицкий Г. П. – О принципах анализа объективной структуры мыслительной деятельности на основе понятий содержательно-генетической логики. — Вопросы психологии, 1964, № 2, с. 125—132.

          12.Щедровицкий Г.П. – Теория деятельности и ее проблемы http://www.fondgp.ru/gp/biblio/rus/98.

13. Эльконин Д.Б. – Мышление младшего школьника/ Очерки психологии детей. М., 1951.

 14.Ludwig von Mises. Human Action: A Treatise of Economics, 1949

Картина дня

наверх