«Песня тростника» - понимание иллюстрированной рукописи Феликса Мендельсона
Автор Daniel Walden, Оберлинская консерватория музыки
Перевод Элеонора Ример
В 1845 году Мендельсон и его жена Сесиль провели зиму в районе Франкфурта.Находясь там, Мендельсон отправляет свою иллюстрированную рукопись песни «Schilflied» своей подруге Генриетте Кейл, жене франкфуртского виноторговца. Это произведение, написанное в 1842 году, было переложением пятого стихотворения из серии «Schilflied», написанного в 1832 году австрийским поэтом Николаусом Ленау. Текст и изображение передают сцену у пруда, освещенного лунным светом и заросшего камышом, что наводит на мысль о «сладком воспоминании о тебе». Текст гласит :
Auf dem Teich, dem regungslosen,
Weilt des Mondes holder Glanz,
Flechtend seine bleichen Rosen
In des Schilfes grünen Kranz.
Hirsche wandeln dort am Hügel,
Blicken durch die Nacht empor;
Manchmal regt sich das Geflügel
Träumerisch im tiefen Rohr.
Weinend muß mein Blick sich senken;
Durch die tiefste Seele geht
Mir ein süßes Deingedenken,
Wie ein stilles Nachtgebet!
Мендельсон часто посылал музыкальные композиции знакомым и коллегам. Он также иногда присылал иллюстрированные рукописи своих сочинений в качестве подарков, но «Schilflied», которую он подарил Кейл, является поистине замечательной работой, содержащей изысканно детализированную акварель, а также обозначения и текст, написанные тончайшим почерком Мендельсона. Хотя он был, по его собственным словам, не искусным художником — утверждал, что у него были проблемы с изображением человеческой фигуры — нет сомнений в том, что его художественные навыки были исключительными и достойными высокой оценки для любителя.
Стихотворение Ленау, которое выбрал Мендельсон, перекликается с прославлением природы как высшего художника, поэтического, проявляющегося в своей естественной форме.
Акварель в верхнем левом углу рукописи является ярким выражением пустого пейзажа, частой темой для Мендельсона как визуального художника. Этот тип сцены, пустой пейзаж, был популярным жанром живописи 19 века, часто ассоциирующимся с ностальгией и меланхолией, которые «служат для стимуляции памяти об исторических событиях». Часто такие «исторические события» носили личный характер: великий Гете описывал романтический пейзаж как сцену «одиночества, отсутствия, уединения», вызывающую «тихое чувство возвышенного».
Точно так же акварельное изображение Мендельсона, по-видимому, призвано было вызвать эмоциональное воспоминание, которое он предлагает зрителю как «сладкая память о тебе / Как тихая ночная молитва».
Тесное сопоставление акварели с нотной записью и каллиграфией в рукописи побуждает учитывать неотъемлемые связи между всеми визуальными элементами партитуры. Одноименный тростник, который занимает центральное место в картине, напоминает тростниковые ручки, использовавшиеся в библейские времена, а также несет в себе ряд мощных мифологических ассоциаций, как в истории об ослиных ушах царя Мидаса, или музыкальных инструментах, как в мифологии Пана. Криволинейная форма «of the reeds» также напоминает форму того, что эстеты 19 века называли «S-образной линией» или «змеевидной линией»,и это было ключевым элементом и эстетическим принципом в изобразительном искусстве, каллиграфии и даже музыке того периода.
Более того, сам жанр пейзажной живописи также имеет определенные ключевые характеристики с музыкой. Как объясняет Томас Грей, оба способа выражения имеют определенные «критические недостатки в отношении реализации повествовательного дискурса: неспособность однозначно называть предметы или персонажей, устанавливать четкие причинно-следственные связи между (концептуализированными) событиями, объяснять подоплеку изображений и «событий», которые они изображают, или комментировать о значении этого в повествовательно-редакционном ключе».
Другими словами, и пейзажное изображение, и музыка в некотором смысле являются безмолвными повествователями, неспособными каким-либо явным образом описать конкретный сюжет или набор персонажей, но все же наводящими на размышления об эмоциях, выражение которых также отражено в текстах рукописи и почерке.
Хотя эти отношения в принципе могут показаться несколько абстрактными, Мендельсон прямо предлагает рассмотреть взаимопроникновение этих художественных выражений с помощью провокационной визуальной детали. Правый край акварели не содержит определенной границы. Скорее всего, деревья закрывают концы первого такта, частично скрывая время и ключевые подписи, тактовую линию и указание темпа. Серые облака также пересекаются с буквой «S» в названии Schilflied: намеренно или нет, водная основа красок привела к тому, что чернила, которыми написана буква, впитались в акварель, образовав коричневое пятно. Акварель была объединена с музыкальными средствами и почерком, воплощая концепцию Мозеса Мендельсона(дед) о взаимосвязях между искусствами.
Как пишет Грей, в музыке Мендельсона «звучащие аналоги света, тени, цвета, характера, фигуры и конфигурации поставлены хореографически как сложные, нюансированные и фантастические действия. Результат не является строго повествовательным, драматическим или изобразительным, как способ представления, но воссоздает их в своеобразной, но знакомой и легко понятной манере».
В «Schilflied» композитор использует мрачную тональность фа-минор, чтобы вызвать темную ночь, с проблесками мажорной тональности (в тактах 13 и 22-23).Такие музыкальные образы, вдохновленные текстом Ленау и изображенные в акварели, «стремятся к полностью повествовательному драматическому способу представления, поскольку он переосмысливает их изобразительно», но в то же время наделяет временными параметрами, которых статическое изображение достичь не может.
Интеграция искусств в органическое целое дополнительно реализуется почерком, который заметно выделяется на рукописи. В этой рукописи музыкальная партитура неразрывно связана с выразительной скорописью Мендельсона — каллиграфическая транскрипция, в конце концов, является средством, с помощью которого музыка и текст переносятся на рукопись. Медоточивый и изогнутый почерк наглядно демонстрирует мендельсоновское восприятие музыки, которую он сочинил несколькими годами ранее, и предоставляет богатый материал для интерпретации исполнителем. Как отмечает теоретик Альфред Крамер, существует аспект физического опыта, который объединяет почерк в романтический период с музыкальной композицией: «Мелодический поток их музыки напоминает временной процесс рукописного ввода, а их формирование мелодии напоминает формирование написанной буквы или слова.» Как скоропись, так и романтическая мелодия состоят из непрерывного потока материала (чернил, звука), каждый из которых имеет свою собственную специфическую форму и контур, которые определяют его индивидуальность и могут выявить отпечаток или художественную подпись создателя. Таким образом, мягко переплетающаяся мелодия и извилистые контуры песни непосредственно напоминают сам процесс написания.
Таким образом, музыка Мендельсона оживляет образы Ленау. Это музыкальная «картина» как форма музыкального экфрасиса, звучащего лоска, который переводит застывшую композицию картины в текучее, динамичное состояние .Это ощущение движения согласуется с концепцией органической формы, которая представляет собой раскрытие врожденных характеристик, а не навязывание внешнего смысла.
