КОЛЫБЕЛЬНАЯ
Лето любви было чудесным. Даже не лето, а его вершина, июль месяц, жаркий московский месяц в дыму и духоте, но мы были счастливы. Как мало надо человеку для счастья в молодости! Чтобы тот, кого желаешь всем сердцем, был рядом. И хотя мы блуждали по ночной Москве, как неприкаянные, нам было хорошо вдвоем. Сидя на скамейке и запрокинув головы, смотрели в небо на звезды и освещенные окна многоэтажек, и Он говорил:
- Смотри, милая, сколько темных окон, сколько пустующих квартир. Половина москвичей на дачах или на море нежатся, а нам негде приткнуться. Везде люди-люди-люди.
И впрямь. У меня дома – толчея, у Него – семья в полном сборе, родители, бабушка, младший брат. Все торчат дома, как медом намазано им. К друзьям и подругам мы не хотели идти, чтоб не сглазили. Мои подружки обязательно стали бы кокетничать с Ним и пытаться отбить Его у меня, а Его друзья изо всех сил мешали бы нам миловаться, влезая со своей болтовней и бутылками вина. Не по подъездам же нам мыкаться, как подросткам и кошкам. Но мне и на лавочке было хорошо с Ним, а Ему этого мало. Он хотел меня ощущать полностью, весь дрожал от возбуждения, был мокрым от пота, срывал с себя куртку и рубашку, словно Ему было нестерпимо жарко прохладной ночью. От переживаний у Него даже нервный тик начался, и глаз задергался, а мне было смешно. Я смеялась, как дурочка, потому что мне все нравилось в Нем, и его достоинства, и недостатки, и внешность, и запах, и голос, и жесты, и слова, и шепот. Я принимала Его целиком, а Он, прикасаясь ко мне, трепетал, и лицо светилось даже в темноте.
Нам надо было во что бы то ни стало, кровь из носа, позарез найти укромное местечко, где можно не бояться чужих глаз. Я даже думать не могла на эту тему. Так отупела от любви, что вообще не могла думать ни на какую тему. А Он, мой умный и прекрасный Мужчина, придумал. Взял дома портативный магнитофон, пошептался с дворником и сказал мне:
- Путь свободен. На эту ночь мы обеспечены жильем.
- Как ты это устроил?
- Пообещал после нашего ухода утром оставить ему свой маг насовсем.
- А родичи что скажут?
- Это мой маг, родичи ни при чем. На мои вещи они не претендуют.
- И время твое не контролируют?
- Я сказал, что поеду с друзьями на дачу, не уточнив, с кем и куда. Проверять они не будут. Им это неважно. Отчиму вообще наплевать на меня, а мать ждет – не дождется, когда я от них съеду.
- Как это? Куда? У тебя же ничего нет.
- Они обещали купить квартиру, если я остепенюсь.
- В смысле?
- Ну женюсь или сделаю, как они хотят.
- То есть женишься на их кандидатке?
- Не обязательно на их. Но чтоб они одобрили мою кандидатку.
- А меня они одобрили бы?
- Тебя? Не забивай свою хорошенькую головку всякой чепухой. Я еще не думал жениться.
- А я бы хотела стать твоей женой.
- Возможно, когда-нибудь это случится. По крайней мере сейчас я только о тебе могу думать во всех качествах. Но что будет завтра, время покажет, никто не знает и я тоже.
- А я маме сказала, что поеду на гонки.
- Какие гонки?
- Ну, я же судья по автоспорту. Чтобы ребят, которые любят лихачить, ограничить как-то в их выпендреже друг перед другом, наш клуб устраивает такие ночные соревнования по всем правилам и специально огораживают участки, где проходят гонки.
- И часто ты судишь такие гонки?
- Два раза было, зато это хорошая отмазка сейчас.
- И мать поверила?
- Конечно, ведь я прихожу усталая и пыльная.
- Почему пыльная?
- Так мы с тобой шаримся по закоулкам, как бродячие коты.
- Ну и жаргон у тебя.
- Не нравится?
- В тебе мне все нравится, даже твои недостатки.
- У меня есть недостатки?
- А ты не знала? У тебя их куча. Ты же настоящая маленькая женщина, и я обожаю тебя за это.
Он принялся меня целовать во все места, а я все хохотала и хохотала от удовольствия, как сумасшедшая.
В каморке сторожа, который уступил нам свою шаткую кровать, мы слушали Его магнитофон, и Он пел мне вместе с певцом «Колыбельную»:
Какую песню спеть тебе, родная?
Спи, ночь в июле только шесть часов.
Тебя, когда ты дремлешь, засыпая,
Я, словно колыбель качать готов.
Я, словно колыбель качать готов.
Спи, ночь в июле только шесть часов.
"Спокойной ночи", - говорю я снова
И верую, что не настанет дня,
Когда тебе два этих тихих слова
Промолвит кто-нибудь поздней меня.
Промолвит кто-нибудь поздней меня.
Спи, ночь в июле только шесть часов.
Спи, ночь в июле только шесть часов.
Пусть милая, тебе спокойно спится,
А я пока долину осмотрю,
Скажу, чтоб вовремя запели птицы,
Задую звезды и зажгу зарю.
Задую звезды и зажгу зарю.
Спи, ночь в июле только шесть часов.
Спи, ночь в июле только шесть часов.
Чтоб не сломать узкую кровать, на которой нам было тесно, мы стащили все белье на пол и наслаждались друг другом всю ночь без боязни каких-нибудь разрушений. Как чудесно засыпать рядом с любимым человеком и просыпаться рядом с ним. Я была на седьмом небе от счастья, когда Он склонился утром надо мной и сказал:
- С добрым утром, милая. Какая ты свежая, как будто росой умылась. Тебе придется все белье взять с собой и постирать.
- Зачем это?
- Мы его испачкали. Особенно ты.
Действительно я так его испачкала, что невозможно застирать, надо покупать новое.
- Боже, кошмар! Что я матери скажу?
- Ладно, не суетись под клиентом. Прости за каламбур. Это к тебе не относится. У меня много всякого белья. Это сожжем, а новое – свое принесу.
- Ты чудо, мой господин!
Он сотворил чудо еще несколько раз, заменив не только постельное белье, но и договорившись с дворником на целую неделю июля по ночам сдавать нам свою каморку, а сам как будто выходил в ночную смену что-то где-то сторожить.
Этот любовный угар сводил с ума нас обоих, но мы были счастливы. Чем сильнее счастлив человек, тем хуже ему будет потом, когда счастье кончится. Так случилось и с нами. В августе я должна была ехать на производственную практику, третий трудовой семестр после первого курса, и отказ грозил отчислением из института. А Он до сентября остался в городе и начал работать ди-джеем в клубе у отчима, чтобы скопить денег нам на жилье осенью. Но наши планы рухнули. Вернувшись в конце лета, я узнала, что Он уехал учиться в Англию, куда Его отправил отчим, чтобы отмазать от армии.
Я горевала ужасно, а Он по телефону меня уговаривал подождать два года, и потом мы обязательно поженимся. Но планы рухнули! Он не вернулся. Не потому, что не хотел или обманул, а потому, что не мог. Для знакомства Его избили до смерти новые английские друзья. Поэтому до сих пор колыбельная песня «Цветов» звучит для меня как похоронная, и чудесная июльская ночь в Москве остается щемящим воспоминанием о первой счастливой любви без конца.
Елизавета Гусева - Из сборника «Любовные истории», 14.01.2021
