Грузин, Миша Саакашвили, готов получить у американцев миллиард на построение в Украине демократического государства. Пожалуйста, украинцы, быстрее идите туда где «ЦИВИЛИЗАЦИЯ, туда где СВОБОДА, быстрее за будущим ваших детей». Но не забудьте шли вы туда и тем же путём ещё триста лет назад, во времена создания в Европе первой (после Римской) Российской Империи, о чём с документальной точностью поведал русский историк-исследователь Соловьёв Сергей Михайлович (1820 – 1879) в книге «Публичные чтения о Петре Великом». В книге дана не только исчерпывающая характеристика Малороссии – исконное название Украины, но и пример самого оптимального нашего с ней взаимного существования под крылом и под защитой России.
«Эта страна (Малороссия) с переворота, произведенного в ней Богданом Хмельницким, находилась в долгом межеумочном переходном состоянии, условливающем, как обычно бывает, сильные смуты. Не могши быть самостоятельной, она хотела поддержать свою полусамостоятельность; но эти полусостояния, ни то ни сё, приводят всегда к печальным явлениям. Малороссия представляла хаос, борьбу элементов (Discordia semina retum): гетман, ставши из войсковых, казацких начальников правителем целой страны, стремился к усилению своей власти, старшина и полковники хотели быть также полновластными господами, жаловать и казнить, кого хотят, стремились стать богатыми землевладельцами <…>. Все были недовольны, все слали жалобы, доносили друг на друга в Москву; а когда государь вняв жалобам, предпринимал какие-нибудь меры, то поднимались опять вопли, зачем Москва вмешивается. Особенно вопли усиливались, когда Москва поднимала вопрос о финансах малороссийских, ибо все сильные люди в Малороссии хотели доходы страны брать себе, не давая ничего государству <…>. Все были недовольны и имели причины на то, но не умели сознать, что эти причины были внутри, во внутреннем хаосе, в кулачном праве; искали улучшения во внешних условиях; поддавшись русскому государю, бросались то к полякам, то к туркам; это колебание, шаткость народонаселения, особенно высших слоёв. После Богдана Хмельницкого не было гетмана, который не изменил или не был обвинён в измене своими же – интригам, доносам не было конца. Гетман Мазепа, облечённый полной доверенностью Петра изменил ему в самую решительную, тяжкую минуту. Сносить далее такое положение дел было невозможно для государства, потому что смута продолжалась, злоупотребления знатных относительно массы народонаселения становились всё сильнее, а ПЁТР ЗНАЛ, ЧТО ЭТА МАССА НЕ ИЗМЕНЯЛА ЕМУ ПРИ ИЗМЕНЕ МАЗЕПЫ, И ПОТОМУ СЧИТАЛ СВОЕЙ ОБЯЗАННОСТЬЮ ПОДДЕРЖИВАТЬ И ЗАЩИЩАТЬ ЭТУ МАССУ ОТ НАСИЛИЙ старшины, привыкшего к шаткости. По смерти гетмана Скоропадского Пётр остановил выборы гетмана, объявил, что не знает надёжного человека и ввёл своё любимое коллегиальное управление; Члены коллегии наполовину были малороссияне, наполовину великороссияне».
