К УТРУ ДРУЗЬЯ-ТАНКИСТЫ МИХАИЛ ЕГОРОВ И СЕРГЕЙ ЛУКАНОВ НАСЧИТАЛИ ДЕВЯТНАДЦАТЬ ОТБИТЫХ КОНТРАТАК ПРОТИВНИКА.

СЫНКИ.

Только на исходе суток, посмотрев друг другу в помутневшие глаза, увидев крепкий, как камень, слой пыли, прибитой воздухом к броне танка, и белую голову старшины соседней роты, за одну ночь поседевшего, - только этим туманным утром, когда бой отгремел, затих, Егоров и Луканов ощутили полную меру всего, что произошло.

...Михаила Егорова и Сергея Луканова в танковом батальоне звали «сынками» - за молодость. Сынки прошли равный жизненный путь.

Михаил учился в школе в Сиверской. Сергей работал в колхозе близ Старой Руссы. У них обоих была мечта – жить в Ленинграде, огромном, прекрасном. Но в Ленинград им обоим довелось придти по дорогам, на которых дымно горел асфальт, мимо деревень, окутанных огнем пожарищ, лесами, в которых уже слышна чужая речь.

Разными дорогами шли Сергей и Михаил, а встретились в казармах учебного танкового полка. Здесь началось знакомство, дружба. Выпустили их в одну часть.

Как-то ночью батальон вывели на исходный рубеж. По сигналу атаки двинулись в направлении перекрёстка шести дорог, прозванного «паук». Миновали боевые порядки пехоты, вырвались вперед, дали машинам предельную скорость. Преодолели заграждения, смяли первые линии немецких траншей, ударили по второй – огнём орудий и пулемётов, всей тяжестью гусениц.

Егоров знал, что где-то рядом машина Луканова, но не было времени следить за ней. Командир танка выбыл из строя в начале атаки, и Михаил повёл машину один. Пули стучали о броню. Триплекс в смотровой щели мутнел, плавясь под осколками...

Успех атаки определился, наша пехота закреплялась в отбитых немецких окопах. В это время снаряд разбил бортовую передачу на танке Егорова.

В песчаном карьере, на террасе, где расположились полевые ремонтные мастерские , Михаил встретил Луканова. Сергей рассказал, как давил вражеские миномёты, как мчался с открытым люком, потому что в оптический прицел была плохо видна цель, и как разбило под ним машину.

Танк Егорова они отремонтировали вместе, а на следующий день вместе же отправились выполнять новую боевую задачу – старший сержант Сергей Луканов- командиром машины, сержант Михаил Егоров – механиком-водителем.

Задача была трудная.

Танк поставили в засаду на стыке двух наших пехотных рот. Танкисты ночью выкопали глубокую нишу в земле, ввели в неё машину, замаскировали сосновыми ветками.

Проходил день за днём. Друзья давно уже втянулись во фронтовую жизнь, к свисту пуль привыкли, к мычанию вражеских кочующих миномётов притерпелись, только вот что вызывало досаду: говорить громко нельзя было – немцы близко, услышат. За этим исключением жизнь шла нормально. Пока один дежурил в танке, другой спускался через десантный люк в яму, вырытую в сухом песке между колёсами машины, и отдыхал.

Наступил день, необычайный своею тишиной. Ни единого выстрела не было со стороны врага. Луканов стоял в башне, хмуро смотрел вперёд на насыпи немецких брустверов. Но вот пролетел снаряд и разорвался позади, взметнув щепки в землю. Сергей облегчённо вздохнул. Этот выстрел казался ему необходимым для порядка. Тишина же на фронте была явным беспорядком и будила тревожные мысли. Тогда ему в и голову не пришло, что с этой минуты начинается счёт суток, неимоверно трудных, когда жизнь человеческая повисает на волоске.

Через несколько минут пролетел второй снаряд, затем – третий... И вдруг воздух задрожал от сплошного гула взрывов, горизонт застлало пылью, поднятой на огромную высоту.

Егоров поднялся наверх и не сразу разглядел Луканова. Тот отплёвывал землю, набившуюся в рот, и нетерпеливо дёргал рычаги пулемёта.

- Начинается! - крикнул ему Михаил.

О том, что именно начинается, говорить не следовало, это было и так ясно. Артиллерийская подготовка всегда предшествует контратаке. Михаил выглянул за борт и увидел развороченную гусеницу, но не успел сказать об этом другу. Луканов приблизил к нему своё побледневшее лицо и устало сказал:

- Пулемёт забило землёй.

Танк вздрагивал и скрипел, как лодка на гребнях разбушевавшихся волн. От такого огня надо бы укрыться. Но каждое мгновение было дорого. Друзья сняли пулемёт и начали разбирать его. Луканов разорвал на себе рубаху, свернул её в жгуты для чистки. Внезапно рёв канонады начал затихать.

— Сейчас пойдут! — крикнул Егоров и приготовил гранаты.

Михаил не ошибся. Немцы развёрнутой цепью шли к машине. Они подходили всё ближе. Егоров решил отбиваться до конца гранатами, кулаками, зубами. Он сдвинул предохранительную чеку на гранате и вдруг услышал стук пулемёта и увидел немцев, падающих, ползущих, воющих от боли.

Крик радости вырвался у него. Ну, и молодец Сергей, успел таки собрать пулемёт!

- Диски в ход! – кричал Луканов. – Диски!

Михаил бросился заряжать. Через несколько минут ожесточённого огня Луканов сказал:

- Отошли. Передохнём.

И почти сразу же снова приказал:

- Диски!

Шла новая цепь.

Контратаки не прекращались всю ночь. Немцы несколько раз возобновляли огонь своих батарей. Танкисты держались стойко. Они попеременно работали пулемётом и пушкой.

Под конец ствол пулемёта так разогрелся, что пули утратили дальность полёта и стали падать поблизости «плевками», как говорят бойцы. Пришлось дать ему передохнуть. Действовали пушкой.

Металл уставал и нуждался в отдыхе. Но люди не знали ни усталости, ни отдыха. Танк нёс смерть врагу.

К утру друзья насчитали девятнадцать отбитых контратак.

При свете поднимающегося солнца танкисты увидели перед собой землю, усеянную трупами. Некоторые из них лежали очень очень близко к машине – пуля остановила немцев на последнем прыжке.

Бой закончился. Развороченная земля, казалось, ещё трепетала от его напряжения. К танку подошли пехотинцы из ближайших траншей. Егоров сидел на пеньке, дышал глубоко, медленно.

Сергей, спросил он друга, всё ещё не решавшегося отойти от рычагов, ты знал, что у нашей машины гусеницу разбило

— Знал, - ответил Луканов из танка, - да ведь это всё равно – отступать бы не стали.

...Танкисты смотрели прямо перед собой на поле в сизом тумане, на лог, поросший диким шиповником, на кривую линию проволочных заграждений, смотрели как люди, которым с этого рубежа идти вперёд.

Очерк А.Вересова, опубликованный в газете «Смена» №200 за 29 сентября 1943 года.

За бои в районе Синявино юные герои-танкисты были награждены дважды: гв. сержант Сергей Луканов- – орденом Красного Знамени и орденом Красной Звезды, а гв. сержант Михаил Егоров медалью «За Отвагу» и орденом Красной Звезды.

Их жизни трагически оборвутся через несколько месяцев

Михаил Васильевич Егоров погиб в бою 17 января у деревни Кургелева Павловского района Ленинградской области. Сергей Васильевич Луканов умер от ран на следующий день, 18 января 1944 года.